Мне подарили очень чудесную историю, она даже чуть-чуть про меня
Спасибо большое ssova ты очень порадовала меня я большая сладкоежка, а этот фик просто как конфетка Думаю, что ты писала бы замечательные слэшные фики особенные и светлые
Мороженое и марципан
Автор: ssova
Пейринг: СГМ/АСП, ДМ/ГП.
Жанр: романс
Тип: преслэш
Рейтинг:см.тип)))
Размер: мини
Статус: закончен
Автор: ssova
Пейринг: СГМ/АСП, ДМ/ГП.
Жанр: романс
Тип: преслэш
Рейтинг:см.тип)))
Размер: мини
Статус: закончен
читать дальшеТакого мороженого не подают ни у Фортескью, ни в «Сладком королевстве».
Его приносят в Малфой-Мэнор почтовые совы. Самые крупные выносливые особи. Недовольные, слегка заиндевевшие — они нетерпеливо поджимают замерзшие, мохнатые лапы, когда от них отвязывают защищенные холодящими чарами ящички.
В обратном адресе значится Рим, имя отправителя - Блэйз Забини.
Скорпиус облизывает ложечку и улыбается, вдохнув с детства знакомый легкий аромат. Мороженое немного пахнет ванилью.
Запахи ванили и клубники, сладкие губы, мягкая, великоватая для четырнадцатилетней девушки грудь, грива длинных волнистых волос, яркие синие глаза...
Он целовался с дочерью Забини на четвертом курсе. Франческа — подружка детства и потенциальная невеста. Одна из...
Мама и бабушка всегда поощряли его дружбу с детьми «старых семейств».
- Сынок, времена меняются, но девиз на гербе Малфоев неизменен больше четырех столетий: «Sanctimonia vincet semper»*.
Что ж, наследник Малфоев свято следует заветам родителей - его сердце отдано человеку с чистокровным происхождением. А бабушка-маггла не в счет, ведь на дышащих стариной гобеленах, где ветвятся гордящиеся безупречной «селекцией» генеалогические древа Малфоев-Блэков тоже немало выжженных мест.
Ирония судьбы...
Задумавшись, Скорпиус задерживает ложечку, украшенную фамильным вензелем, у рта. Серебро обжигает ему губы холодом, но он не спешит убирать руку. Это воспоминание намного ярче, свежее. Оно тревожит и возбуждает.
Холодные губы, пахнущие солодом и мятой, крепкие руки, упругие мышцы и зеленые глаза Ала Поттера...
А подруги детства, с их карамельными ароматами и мягкими телами остались в детстве. Их лица стали неразличимы за пеленой снега, накрывшей Хогсмид три дня назад.
Скорпиус Малфой ест сладкое мороженое и вспоминает, какими пресными на вкус были колючие снежинки, которые забивались ему в рот, не давали дышать, слепили глаза, когда они с Альбусом, практически на ощупь, пробирались по главной улице деревни.
Он как будто снова слышит скрип вывески, украшенной изображением истекающей кровью клыкастой кабаньей головы. Спасительный скрип, ставший для них с Алом своеобразной альтернативой голосу ангела Хранителя, указующего путь заблудшим путешественникам.
Потом были жар камина, традиционно украшенного омелой и остролистом, сливочное пиво и настоящий маггловский эль («Аберфорт, имей совесть, нам почти по семнадцать! Не огневиски же мы у тебя просим...») и долгий, выматывающий обратный путь по переметенной сугробами дороге в Хогвартс.
А когда у Скорпиуса подворачивается нога, и он оседает в снег, то Ал за руку тянет его на себя, и они оказываются слишком близко друг к другу и к тому, что неизбежно должно было случиться между ними. К чему они шли долгих шесть лет.
Легкое касание, даже не поцелуй... Смутная неловкость и уверенность в правильности происходящего.
Скорпиус бездумно водит холодной ложечкой по губам, пытаясь вызвать ощущение таянья снежинок на них. Трогает языком.
Мелодичный голос бабушки возвращает его к действительности:
- Скорпи, милый, если ты уже наелся, погрей горло. Налить тебе чаю, мой хороший? Пирожные очень удачные сегодня. Попробуй ежевичный мармелад, и вот…Гринграссы прислали из Мюнхена марципан.
Марципан...
Ложечка Астории возмутительно громко опускается на тончайший фарфор блюдца и ответом на этот неуместный, резкий звук становится шелест газетных страниц. Драко кладет на стол «Ежедневный пророк» и участливо спрашивает у жены:
- Что-то случилось, дорогая?
- Всё хорошо, милый,- чеканит Астория.
Скорпиус отпивает из поданной расторопным домовиком чашки терпкий душистый напиток и чуть грустно улыбается: мама ревнует отца к известному колдофотографу, чье имя, так сходно по звучанию с названием нежного миндального лакомства.
У этого чувства давняя история.
* * *
Скорпиусу было четыре года, когда он вбивает себе в голову, что ему необходим котенок. Это становится неразрешимой проблемой, потому как Астория с детства страдает аллергией на кошачью шерсть.
Предложенный любимому сыну игрушечный кот испепеляется на глазах перепуганных родителей вспышкой стихийной магии.
Трансфигурированные из диванных подушек котята не вызывают у матери слезотечения и чихания, но настолько недолговечны, что уже к вечеру, когда чары слабеют, Мэнор опять оглашается громкими воплями своего будущего владельца.
При виде голого «сфинкса» Скорпи верещит, что он просил котика, а не крысу...
И тогда отчаявшийся отец приносит колдоснимок.
Скорпи недоверчиво косится на изображенного в полный рост пушистого полосатого котенка, его глаза наполняются слезами, губы дрожат, ведь это опять совсем не то, что он просил. В этот момент котенок заинтересованно наклоняет голову на бок, вытягивает лапку и скребет острыми коготками невидимую преграду перед собой.
- Что это с ним,- бурчит малыш.
Драко чуть слышно выдыхает и говорит:
- Наверное, есть хочет или просит, чтобы ты его погладил.
- Папа, он же не живой,- объясняет непонятливому отцу Скорпиус,- видишь? И он тычет пальцем в котенка.
Тот неожиданно, словно на пружинках, подпрыгивает на всех четырех лапках, выгибает спинку, отбегает вглубь снимка, но тут же возвращается.
Талантливый мастер снял забавного зверька так, что создается полная иллюзия совместной игры.
Проблемы с «кормлением» не возникает. Перед снимком на ночь ставится блюдечко с молоком («Скорпи, сынок, котенок такой маленький, ему хватит и этого»), а домовые эльфы незаметно выливают его, специально оставляя на дне несколько «недопитых» капель.
И вот уже Скорпиус гладит ладошкой картинку, трется пушистой макушкой о щеку Драко и шепчет:
- Спасибо, пап. А кто тебе котика дал?
- Одна девушка. У нее тоже есть маленький сын, а в их доме живут пять кошек.
Отец произносит имя, которое маленький Скорпиус тут же переделывает на знакомый для себя манер.
Так в жизнь Малфоев входит «Марципан».
* * *
Стены Малфой-Мэнора увешаны семейными портретами, а вот колдографиям отведено весьма скромное место на столике в малой гостиной.
Несколько свадебных изображений Драко и Астории, Люциуса с Нарциссой, да детские снимки Скорпиуса.
«Экспозиция» оставалась неизменной почти десять лет, и только в прошлом году Астория Малфой сделала единственное исключение для снимка, на котором её сын подносит к губам снитч, пойманный им в матче с Гриффиндором. Матче, принесшем Слизерину долгожданный кубок по квиддичу.
Но сын, это сын, да и имя колдофотографа было надежно скрыто добротной дубовой рамкой.
Конечно, глупо переживать от того, что твой муж хорошо выглядит на колдографиях. Астория это понимает, но ничего поделать с собой не может.
Проблема в том, что на снимках только одного мастера Драко получается таким... желанным.
Глава госпиталя Святого Мунго — фигура публичная, а значит, статьи и интервью в «Ежедневном пророке», «Вестнике колдомедицины», глянцевых изданиях для прекрасной половины магического сообщества являются для Драко Люциуса Малфоя неотъемлемой частью жизни.
Но не важно, где он снят: в рабочем ли кабинете, на съезде колдомедиков или благотворительном балу у Министра - только у «нее» Драко так мягко улыбается в объектив, так расслаблен и небрежно элегантен.
Астория уверена, что «эта женщина» владеет какими-то особыми чарами, и это тревожит ее.
Не раз и не два Скорпиус становится свидетелем тому, как мама закрывает и откладывает недочитанную утреннюю газету со словами: «Чудесная статья, удачный ракурс». Она всегда предлагает сыну передать почту бабушке. Там, в комнате Нарциссы, снимки отца и оседают.
Скорпиус считает себя взрослым, а теперь, когда он баюкает в сердце свой новорожденный секрет, еще и умудренным жизненным опытом. Он тешит себя мыслью, что прекрасно знает и понимает своих родителей. Снисходительно думает о том, что мама нашла себе отличный способ отвлечься от скучноватых будней, а заодно и пощекотать нервы. Скорпи восхищается выдержкой и долготерпением Драко, ведь он сам слышал прошлым летом, как отец сказал маме:
- Тори, не глупи. Она талантливый фотохудожник, а Малфои достойны самого лучшего. Я клянусь здоровьем Скорпи, что ты единственная женщина в моей жизни.
Драко не лжёт ни единым словом. Он не изменяет жене с другими женщинами.
«Та женщина» тоже не делит с Малфоем постель – она делит с ним тайну.
* * *
Пленка в колдокамере заканчивалась и, в лучшем случае её хватило бы ещё на пару кадров, а ежегодная встреча выпускников девяносто восьмого года ещё в самом разгаре.
Было бы обидно разбить свою первую профессиональную камеру при попытке перезарядить её в суете Большого Зала, и начинающий, но подающий надежды колдофотограф толкается в закрытые двери в поисках пустого класса.
Потеряв терпение и кляня предусмотрительность Филча, она, помогая себе подбородком, прижимает одной рукой к груди драгоценную камеру, другой вынимает палочку и произносит: «Алохомора».
А дальше срабатывает рефлекс. Палочка кувыркается на пол, камера взлетает вверх.
- Ну что, попались...- припав глазом к видоискателю, улыбаясь произносит девушка и ещё успевает оценить широкий разворот плеч стоящего к ней спиной курсанта Аврората прежде, чем обнаруживает, что объектом её импровизированной фотоохоты становится Гарри Поттер.
Профессиональное чутьё не подводит. Два кадра. Каждый на счет «раз-два-три», как законченное па в вальсе.
Происходящее действительно напоминает танец, вот только вместо музыки метрономом звучат щелчки колдокамеры.
На первый счёт Гарри разворачивается всем корпусом, пряча, заслоняя кого-то собой, и нацеливает на объектив палочку.
Щелчок. Человек, сидящий на парте за спиной Поттера, соскакивает с неё, и рядом с Гарри встает Драко Малфой.
В наступившей вслед за этим полной тишине охотница за удачными кадрами отнимает от лица отработавшую своё колдокамеру. Зеркальным с ней движением Гарри опускает руку с палочкой.
Её сердце колотится о ребра, горячая волна заливает щеки, слабеют колени. Ей двадцать лет, но после войны они все рано повзрослели, и колдофотограф прекрасно знает, чему свидетелем бы стала, зайди в класс пятью минутами позже. Реакция на стресс мешается в ней с нарастающим возбуждением.
«Я видела то, что не должна была видеть. Но Мерлин, я хотела бы видеть всё.»
Не в силах сказать хотя бы слово, она переводит взгляд с серьёзного, сосредоточенного, странно спокойного лица Гарри на Драко Малфоя и сердце её летит вниз.
Всегда аккуратно уложенная челка Драко сейчас небрежно падает на лоб, прикрывая сведённые к переносице широкие брови. Его глаза прищурены, но она видит их блеск, и с удивлением замечает, что они не светло-голубые, как считала раньше, а серые, глубокого чистого оттенка. Щеки Драко окрашены тусклым румянцем, а губы — она никогда не обращала внимания на его губы — они кажутся ей припухшими.
Она знает, что ведет себя совершенно бессовестно, когда вот так откровенно рассматривает Малфоя, и снова мучительно краснеет, перехватывая его взгляд. А тот, видимо наслаждаясь её смущением, откидывает голову назад, кривя губы в такой знакомой, вызывающей усмешке и высоко поднимает, ломая, левую бровь.
Это действует на девушку как холодный душ, и теперь уже её очередь вздергивать подбородок.
- Я ничего не видела, Гарри,- произносит колдофотограф. Она вынимает, засвечивая, из камеры плёнку и протягивает её Поттеру.
Слова извинений, приходящие ей на ум, кажутся убогими и бессмысленными, да и особо виноватой она себя уже больше не чувствует.
Остаётся только развернуться и уйти.
- Марц, подожди,- говорит ей в спину Гарри.
Она уверена, что сейчас его палочка нацелена на неё, и через секунду в затылок ударит «Обливиэйт», но когда находит в себе силы обернуться, то обнаруживает, что Гарри протягивает ей её собственную палочку. Он улыбается.
* * *
С Гарри всё было просто. Но должен был пройти год, прежде чем Драко Малфой при встрече вместо обычного в таком случае кивка назвал её по имени.
Ещё через пять лет он впервые обратился к ней, тогда уже известному фотохудожнику, с просьбой сделать колдоснимки его новорожденного сына. А ещё через четыре года после оказанной ему услуги уже она могла просить о чём угодно Драко Люциуса Малфоя.
Она сохранила с Драко и Гарри ровные, дружеские отношения и никогда, ни жестом, ни словом, не выдала своего знания о них.
За неё говорят её снимки.
* * *
Скорпиус Малфой допивает свой чай и думает о том, как, не привлекая ничьего внимания переправить немного чудесного итальянского мороженого в дом Поттеров.
Драко Малфой к чаю и десерту даже не притрагивается. Он совершенно искренне желает «Спокойной ночи!» жене, которая уходит в спальню, сославшись на внезапную головную боль. В душе поблагодарив «Марципан», Драко поднимается к себе в кабинет, прихватив недочитанный «Пророк», чтобы там... рассмотреть, как следует, одну заинтересовавшую его колдографию.
На снимке - Гарри в форме нового образца, с нашивками Главного Аврора выглядит так, что Драко уверен — в следующем году набор курсантов будет преимущественно девичьим по- составу. Впрочем, за это он тоже благодарен «Марципан».
Он не торопится, потому что мысленно уже сочиняет письмо, в котором планирует сказать Поттеру все, что думает о его новой форме, о нём самом и о том, что сделает с ним при их следующей встрече.
Постепенно жизнь в Малфой-Мэноре стихает, и замок погружается во тьму. Поместье кажется спящим под толстым снежным одеялом.
И только две почтовые совы, носящие на лапках колечки с гербом Малфоев, летят над заснеженным лесом на запад, бесшумно рассекая крыльями стылый, морозный воздух.
Fin.
*«Sanctimonia vincet semper» (лат). - «Чистота побеждает всегда».